Выздоравливающий алкоголик, который ведет трезвую жизнь лишь короткое время, может стремиться к тому, чтобы иметь возможность еще раз испытать первоначальную эйфорию или переживание того, что «в моей голове все спокойно». Он может сказать себе: «Когда я выпил свой первый стакан, было здорово. Может, я смогу вернуться к тому, чтобы выпивать всего один стаканчик и снова испытывать такое же приятное ощущение, не имея при этом проблем? » Однако похоже, что это работает не так (хотя и встречаются редкие исключения). Человек, который был зависим от наркотиков или алкоголя, не может просто «нажать кнопку сброса настроек». Зависимости обычно усугубляются. Как правило, если у человека с хронической зависимостью наступает период трезвости, а затем аддиктивное поведение возобновляется, ему угрожает опасность быстрого возвращения к прежнему уровню употребления ПАВ с разрушительными и зачастую катастрофическими последствиями.
В дополнение к этим проблемам, аддиктивное расстройство сделает более вероятным возникновение дополнительных травм (например, потеря работы, разрыв отношений, другие унижения, приводящие к снижению самооценки), что в свою очередь может привести к увеличению потребления и способствовать дальнейшему движению по нисходящей спирали.
Употребление вещества, вызывающего привыкание, на начальном этапе предлагает «решение» самых разных проблем. Это может быть способом регулирования эмоций — высокий уровень тревоги снижается до комфортного уровня. Также это может быть способом избавиться от воспоминаний, которые вызывают тревогу. Однако иногда зависимость, наоборот, может быть способом доступа к чувствам и воспоминаниям. Есть люди, которые не могут соединиться со своей печалью (например, в связи со смертью любимого человека), пока они не выпьют несколько стаканчиков. Одна клиентка, проходившая у меня терапию много лет назад, сильно пила, потому что, по её словам: «Отец обычно уделял мне недостаточно внимания, кроме тех моментов, когда был пьян. Вот когда у нас случилось несколько милых разговоров. Я думаю, мне нравится сейчас выпивать, потому что это делает меня ближе к отцу, хотя он умер несколько лет назад». Для неё было полезно осознать эту связь, и во время терапии найти другие способы соединиться с воспоминаниями об отце без боли.
Еще один пример того, как алкоголь открывает доступ к чувствам: некоторые люди испытывают хронический гнев, не находящий выхода, за исключением тех случаев, когда человек выпьет, что, конечно, может стать проблемой для окружающих. Однако в соответствии с фразой «Истина в вине» человек может испытывать гнев как освобождение: «Теперь я могу сказать то, что чувствую!» Конечно, прорвавшись через личную проблему подавления собственного гнева, пациенты могут создать много новых проблем как себе, так и окружающим.
Более того, алкоголизм и другие пагубные привычки могут быть одним из способов компенсации потерь: «У меня был тяжелый день, и я собираюсь сегодня вечером напиться». Или: «У меня была тяжелая жизнь…» Это может стать способом выравнивания жизненного баланса. Другая вариация на эту тему: «Я неудачник, поэтому могу просто пить (или употреблять наркотики). Мне нечего терять». И, конечно же, зависимость может быть способом найти и сохранить социальные связи, которые могут быть ценны для любого человека, но особенно для подростка с низкой самооценкой и/или недостаточной поддержкой со стороны семьи и отсутствия связи с ней.
Помимо зависимости от психоактивных веществ существует множество примеров зависимого поведения: расстройства пищевого поведения, такие как приступообразное переедание или булимия; патологическое стремление делать покупки, как в случае с людьми, которые тратят все деньги с кредитных карт на ненужные им вещи. Сексуальные зависимости часто возникают в контексте нарушения привязанности как способ испытать сексуальную разрядку без риска истинной близости с партнёром (Carnes, 1989)- Серьезной проблемой может стать телевизионная зависимость. Довольно часто встречаются случаи, когда супружеская пара, решившая отправиться на семейную консультацию, предъявляет в качестве скрытой причины проблем в коммуникации именно зависимость от телевизора. Чтобы поддерживать отношения, нужно разговаривать, но, если один из супругов весь вечер смотрит телевизор, а потом сразу ложится спать, отношения в паре станут отчужденными. Избыточное увлечение телевидением может быть причиной или следствием дисфункциональной коммуникации. То же самое верно в отношении компьютерных игр или увлечения социальными сетями.
В другой работе (Knipe, 2005) был описан случай, в котором в качестве аддиктивного расстройства рассматривалась проблема прокрастинации. Прокрастинация — это выученное избегание, и она может быть осмыслена как пристрастие к «откладыванию вещей на потом». Прокрастинация похожа на другие зависимости ещё и тем, что является способом не сталкиваться с чем-то сложным или вызывающим беспокойство; однако на следующий день она часто вредит самооценке и чувству личной эффективности, когда человек снова смотрит на шкаф, в котором беспорядок, на грязный стол, неоплаченные счета и так далее.
Все перечисленные выше виды поведения могут иметь место и в нормальной, функциональной жизни; однако такое поведение становится аддиктивной проблемой, когда оно чрезмерно идеализируется (подвергается нереалистичной сверхоценке) и используется как повторяющиеся приемы избегания неприятных переживаний, а также когда оно становится деструктивным для межличностных отношений, работы, финансов и так далее. Если зависимое поведение хронифицируется, оно постепенно вытесняет и замещает другие аспекты нормального функционирования.
В целом, здесь выдвигается гипотеза, что зависимости сохраняются, потому что существует ориентированная на зависимость часть личности (нередко частично диссоциированная), проявляющаяся в сознании как тяга (осознанная часть скрытого аддиктивного воспоминания), которая, в свою очередь, служит для сдерживания или избегания некоторых типов эмоционального беспокойства. Иными словами, зависимость от ПАВ обычно может быть концептуализирована как избегающее поведение и чаще всего отражает продолжающийся конфликт между частями личности. Кроме того, в добавление к общей картине стоит также рассматривать зависимость как пример дисфункциональной идеализации избыточного позитивного эмоционального капиталовложения в саморазрушительное поведение. Данная сверхоценка напрямую связана с конкретным воспоминанием о предыдущем стремлении к аддиктивному поведению, приводящему к наркотическому эффекту и сдвигающему сознание в сторону от эмоционального беспокойства. Тяга к веществу может быть вызвана ситуационными триггерами, а также сильным посттравматическим беспокойством, которое требует сдерживания. Сила такого стремления часто превосходит «силу воли».
Это не значит, что когнитивные аспекты выздоровления не важны — доверие клиентов и их собственный прогноз успешности восстановления после стационарного лечения напрямую коррелируют с фактическим успехом выздоровления (Ilgen et al., 2005). Некоторые люди отказываются от аддиктивного поведения при помощи личной решимости и силы характера. Но для людей с хроническими зависимостями одной силы воли, как правило, будет недостаточно, для того чтобы разрешить незавершенный внутренний конфликт между аддиктивной частью личности и частью, которая не хочет страдать зависимостью. В программе «12 шагов» для эффективного укрепления способности человека принимать решения используется сила группы, которая, к тому же, значительно уменьшает элемент стыда, связанный с зависимостью. (От неуместного стыда избавиться легче, если у всех остальных членов группы есть та же проблема.) С помощью техник ММЛБ мы можем сообщить терапии дополнительную силу, сделав мишенью работы непосредственно саму зависимость. Сочетание всех указанных интервенций обеспечивает страдающим зависимостями пациентам высокий шанс выздороветь.
